Ох... много всего. Ну, я читаю там всяких Ахматовых-Цветаевых, и они-то уже давно почили, отцвели... А здесь сидит нас-то-я-ща-я, пышущая жизнью рыжеволосая дама, кровь и плоть, молоко и мед, вино и хлеб - всё! Сидит передо мной, читает потрясающие стихи, и в них тоже много черного, много проблем, холода, осени, а она сидит и читает их так уверенно. И вот эта глубокая, непоколебимая уверенность в своем превосходстве, в своей лучше-всех-ности из нее сквозит, хотя не как у Василия К, по-мужски (он выходит на сцену и по первому аккорду дает понять, "Я вас сейчас всех трахну"), а по-женски.

Жутко даже, потому что, что ни песенка - всё про меня! Сидела в оцепенении весь вечер. "Повесть о Сонечке" могу цитировать в такой связи:
"Все стихи, написанные на свете, - про меня, Марина, для меня, Марина, мне, Марина!"

Анна... Анна Ежова. Такая взрослая! Язык не поворачивается сказать - Анечка. У меня к ней точно "Повесть о Сонечке"! Вот еще:

"Марина, всё у меня уменьшительное, все - уменьшительные: все подруги, вещи, кошки, и даже мужчины, - всякие Катеньки, кисеньки, нянечки, Юрочки, Павлики, теперь - Володечка... Точно я ничего большого произнести не смею. Только вы у меня - Марина, такое громадное, такое длинное... О, Марина! Вы - мое увеличительное."